Приходи на меня посмотреть

О создании фильма

Первый съемочный день картины "Приходи на меня посмотреть" состоялся 29 февраля 2000 года в центре Москвы.

С 29 февраля по 3 марта снималась "уходящая натура" – зимние городские пейзажи в самом центре Москвы (в Арбатских переулках).

24 апреля начался второй этап съемочного периода, который продлился до 31 мая. Все съемки в это время проходили в павильонах киностудии им. М. Горького. Здесь была выстроена просторная квартира, в которой "поселили" главных героинь картины – Софью Ивановну и Таню. Квартиру в павильоне выстроили так основательно и с таким вниманием к уютным мелочам, что создалось полное ощущение настоящего старинного дома.

На самом деле в нескольких комнатах практически поселилась вся съемочная группа, поскольку работа шла в очень напряженном ритме. Группа трудилась по 12 часов в день, и, расставаясь поздно вечером, наутро многие просто забывали здороваться. Правда, особой досады по поводу такого графика почти никто не высказывал, – вся группа работала с редким азартом и настоящим удовольствием, душевно и слаженно, точно и весело – благо, чувства юмора у режиссеров Олега Янковского и Михаила Аграновича хоть отбавляй.

Когда съемки были закончены, группа расставалась буквально со слезами – и молоденькие девушки, и умудренные кинематографическим опытом дамы, утирая глаза платочками, рассказывали, что подобной атмосферы творчества и взаимопонимания на съемках они не видели уже много лет...

Бюджет фильма составил около 600 тыс. долларов.

ИСТОРИИ СО СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКИ

Чудеса в решете

К началу съемок этой новогодней истории снег в арбатских переулках уже закончился. Несколько грузовиков первосортного белого снега привезли из подмосковных лесов. А чтобы он выглядел легким и пушистым, рабочие зачерпывали сугробы большими ящиками, похожими на решето, и, как заправские сеятели, просевали дефицитный снег по съемочной площадке. Приглашенные на съемки журналисты скептически следили за этими приготовлениями и делились с режиссерами предположениями, что снег этой морозной ночью обязательно пойдет сам собой. На что получали невозмутимое согласие Михаила Аграновича и даже его твердое обещание небольшого снегопада…

В первые дни съемок выяснилось, что в картине, помимо главного, будет еще немало маленьких чудес. Например, снявшийся в небольшом эпизоде Марк Рудинштейн, обнимающий огромный ящик с шампанским. Или собака в костюме Деда Мороза, которая должна чинно, на задних лапах, прогуливаться возле подъезда главной героини. Поначалу в роли собачьего Деда Мороза должен был сняться любимая собака автора сценария, Надежды Птушкиной. Но она, к сожалению, не проявила актерского терпения, и костюм пришлось уступить специально дрессированному "актеру".

…К полуночи последнего съемочного дня на натуре снег, как и было обещано, все-таки пошел. Наблюдатели ловили порхающие снежинки и удивлялись профессиональному предвидению режиссера. Пока не заметили, что нарядный снегопад нежно пахнет шампунем и распространяется по площадке в горизонтальном направлении.

Брызги шампанского

Требовалось всего-навсего слегка облить шампанским Олега Янковского: просто плеснуть на рукав костюма.

Герой фильма Игорь, роль которого исполняет Янковский, человек вполне преуспевающий. В изящном костюме, с бутылкой дорогого шампанского в руках, он идет на свидание, где наверняка оценили бы внешние признаки его успешности. Но новогодние вечера, как известно, полны счастливых случайностей. Одна из них и приводит Игоря в квартиру Тани – совсем не разбирающейся в шампанском, и совсем не умеющей его открывать. Но открыть бутылку ей все-таки приходится, чтобы поддержать разыгранную сцену счастливой встречи бывших влюбленных...

Ирине Купченко нужно было только слегка облить шампанским костюм Олега Янковского. Сцену снимали в несколько дублей, и, разумеется, галантные режиссеры не могли позволить даме открывать бутылку за бутылкой: шампанское за кадром открывал Михаил Агранович. Все шло прекрасно, пока наконец, в "чистовом" дубле, во время съемки, не произошло то, без которого не обходится ни одно новогоднее застолье. Пробка "выстрелила" громче киношной "хлопушки", и шампанское в руках режиссера неожиданно забило фонтаном. Дорогой костюм героя был безнадежно испорчен, а Олег Янковский, несмотря на весь свой актерский опыт, не смог удержаться не просто от смеха – от хохота.

Несколько минут до слез хохотала вся съемочная площадка, в том числе и Ирина Купченко, которая в это время была в кадре. Михаил Агранович быстро распорядился не прерывать съемку. Оператор снял не игру актеров, а их искренние, непосредственные эмоции. Именно этот дубль режиссеры решили оставить в фильме: незапланированная неудача с шампанским стала удачным поворотом в отношениях Тани и Игоря.

Приваловские бриллианты

Несколько дней на съемочную площадку приезжала симпатичная девушка, которую звали также как и главную героиню – Таня. Девушка эта никакого отношения к кино не имеет, но в павильоне к ней относились как к почетному гостю, тем более, что приезжала она в сопровождении охранников.

Дело в том, что в скромной сумочке Таня привозила самый ценный реквизит фильма. Только на время генеральных репетиций и съемок из этой сумочки доставали ювелирный гарнитур, который стоит, вероятно, как целый небольшой фильм. Роскошное бриллиантово-жемчужное колье и браслет предоставила на прокат одна из именитых ювелирных московских фирм - "Привалов".

По сюжету эти фамильные драгоценности Софья Ивановна отдает Дине, признавая тем самым в ней свою внучку. Затем украшения возвращаются в дом, и новогодним вечером их надевает Таня. Наверное, в кино можно было бы обойтись и простой бижутерией. Но, во-первых, современную камеру обмануть трудно – бутафорские драгоценности наверняка бы сфальшивили. А во-вторых, по наблюдениям очевидцев, настоящий бриллиантовый блеск создавал особое настроение на площадке и благотворно влиял на игру актрис, носивших драгоценные украшения.

Уберите винегрет!

В павильонной квартире была почти настоящая кухня. Во всяком случае, несложную еду здесь можно было приготовить. Когда съемки шли в большой комнате или в прихожей, на кухне пили чай все, кто в съемках не занят. В одном из эпизодов фильма Таня угощает Игоря обедом, приготовленным на собственной кухне. Из всех блюд в кадре появляется, в основном, винегрет – именно его ест перед камерой главный герой.

Эпизод начали снимать за час до обеденного перерыва, и вся группа очень живо реагировала на запахи стряпни, распространявшиеся с кухни. В первом дубле Олег Янковский принялся за винегрет с большим энтузиазмом. После 6-8 дублей энтузиазм пошел на убыль, но актер, уже успевший к тому времени пообедать во время перерыва, все же мужественно поедал винегрет.

Вскоре оказалось, что мощное освещение не прошло даром для обеда, приготовленного Таней. И Олег Янковский стал опасливо присматриваться и принюхиваться к своему винегрету. Спешно бросились в столовую - обновлять "реквизит", а Михаил Агранович предложил повременить пока со следующим дублем. Но, как настоящий профессионал, Янковский был непреклонен. Съемка продолжалась без перерыва.

На следующий день обнаружилась странная закономерность: в столовой, где обычно обедала съемочная группа, резко снизился спрос на винегрет.

Никто не хотел умирать…

Зрители видят название нового фильма на афише и, скорее всего, думают, что другим оно и быть не могло. На самом деле все не так. Могло, и очень даже могло! Режиссерам и продюсерам выбор названия стоит долгих мучительных поисков, споров, обсуждений. Выбрать название таким образом, чтобы оно привлекло зрителя само по себе, совсем не просто.

Фильм "Приходи на меня посмотреть…" поначалу назывался "Пока она умирала…", как и пьеса Надежды Птушкиной. Создатели картины пришли к выводу, что такое пугающее заглавие не к лицу новогодней лирической комедии. Некоторое время этот проект существовал под рабочим заглавием "Кто стучится в дверь ко мне". Оно довольно верно отражает содержание истории, которая начинается со случайного стука в дверь. Но и от этого варианта решили, в конце концов, отказаться, учитывая тот факт, что начальная строчка известного стихотворения имеет множество фольклорных продолжений...

Фильм обрел свое окончательное название после того, как к нему была написана музыка. Сквозной музыкальной темой картины стал романс на стихи Анны Ахматовой, где есть слова: "Приходи на меня посмотреть". Эта строчка и положила конец всем спорам. Кроме того, что она перекликается с содержанием, слова Ахматовой звучат призывно и по отношению к зрителям, которых мы надеемся увидеть в кинотеатрах на показах этой картины.

Создатели фильма – о фильме в жанре новогоднего тоста:

Владимир Репников: "Сделано - душевно…"

- История этого фильма неординарна. Обычно идеи вынашиваются, долго лежат в виде сценария. Потом сценарий долго ищет финансирования...

А здесь все получилось быстро. Мы с Михаилом Аграновичем работали вместе над завершением фильма Глеба Панфилова "Романовы. Венценосная семья": я был исполнительным продюсером, а Михаил – оператором-постановщиком. По поводу завершения этого фильма мы летели вдвоем в Лондон. Путь неблизкий, говорили обо всем, в том числе и о планах. Михаил сказал, что ему хотелось бы попробовать заняться режиссурой, рассказал мне о понравившейся ему пьесе Надежды Птушкиной "Рождественские грезы". Этот разговор остался у меня в памяти.

Когда я пришел работать на студию Горького, то попробовал этот проект воплотить. И начались переговоры – с Янковским, которого Агранович предложил в качестве сорежиссера, с Владимиром Грамматиковым. Потом мы все вместе встретились, и поверили в реальность этого проекта. А затем стали искать партнеров, которые помогли бы осуществить этот проект. Поскольку в НТВ-ПРОФИТ работают мои друзья, то мы, прежде всего, обратились к ним. Нас поддержали, и фильм запустился.

Забегая вперед, хочу сказать, что для меня это один из самых душевно сделанных проектов. Он для меня был легким. У нас не было никаких проблем, мы понимали друг друга. Вероятно, потому, что вместе работали люди, которые друг другу доверяют.

Я хотел бы поднять бокал за людей, с которыми вместе работали, вместе все придумали, и поблагодарить их за радость, которую они дали мне. За людей, которые дали мне возможность ни разу ни с кем не поссориться.

- Мой тост - за тех людей, с кем я работал над фильмом с таким большим удовольствием. Это бывает не часто!

Михаил Зильберман: "Продюсерский талант талантливых актрис"

- Мне хотелось бы представить главных исполнителей этого проекта,начиная с режиссеров.

Олег Янковский - замечательный актер, он всегда был кумиром, а работать с кумиром трудно. Опасаешься некой дистанции, на которой придется держаться. Но с Олегом этой дистанции не существовало. Он интересный, умный и удивительный в общении человек. Это общение доставляло колоссальную радость. Присущая ему ирония позволяет легко решать вопросы, которые с другими составляли бы непреодолимые проблемы. При этом он всегда знает, чего хочет добиться.

Мне казалось, что Олег Иванович столько всего в жизни сделал, что его отношение к работе – это отлаженный механизм. Но я открыл, что он к любой работе относится как к самой важной, - с таким трепетом, с таким погружением, что, диву даешься. Каждый раз, когда ехал на съемки, я знал, что отдохну от повседневной "текучки" и пообщаюсь с обаятельным, умным, душевным человеком.

История наших отношений с Михаилом Аграновичем – долгая. Жизнь нас всегда сводит. Например, однажды ночью позвонила из Лондона моя дочь, которая там учится, и сказала, что у нее на дружеской вечеринке случайно оказался гость, который меня давно знает. Гостем был Агранович.

В кругу операторов он для меня был всегда тем мастером, с которым очень хотелось поработать. Когда начиналась история с "Русским бунтом", первая кандидатура, которую я предлагал, была его. Потом каждая картина, которую мы собирались делать, начиналась с того, что я шел к Аграновичу и предлагал сотрудничество. Это у нас уже превратилось в ритуал. И каждый раз он признавался, что хотел бы работать, но обстоятельства не позволяют. Наконец –получилось с "Затворником", а затем и с нынешней картиной. Наши отношения с ним строятся на ироничной ноте. Мы почти никогда не говорим всерьез...

Дуэт наших режиссеров так дополнял друг друга, что всем было жаль расставаться с ними. Я действительно видел слезы на глазах у группы в последний съемочный день. Я не помню другого примера такого "градуса" отношений на площадке. И ведь съемки были очень тяжелыми. А Олегу и Мише удалось все потрясающе организовать при том, что они – режиссеры-дебютанты…

У меня богатый опыт переговоров с актерами. Всякие эпизоды бывали. Но переговоры, которые я вел с Екатериной Васильевой, совершенно уникальны. Дело в том, что для этой роли было достаточно трудно найти исполнительницу. Многие замечательные актрисы отказывались, не желая показаться в роли старухи. А Екатерина Сергеевна пошла на то, чтобы сыграть женщину много старше себя, и это говорит об очень серьезном ее отношении к искусству.

А впервые мы встретились в церкви. Я очень настаивал на встрече, и Екатерина Сергеевна сказала, что церковь – это единственное место, где она может в данный момент со мной поговорить. Представьте себе состояние продюсера, которому предложили говорить о работе в храме – я так волновался, что даже ночью думал о том, как все это наутро произойдет. Но с первых же минут встречи я понял, что волновался напрасно. Мы очень хорошо поговорили о картине, о том, что предстоит сделать. Разговор получился вполне доверительным, и так же потом сложились наши отношения.

С исполнительницами главных ролей в нашем фильме не было трудно. Они даже, неожиданно для меня, проявили определенный продюсерский талант, подсказав решение, до которого мы бы не додумались.

Съемки проходили очень интенсивно, по 12 часов в день. А в Москве, как известно, масса времени теряется на переезды из одного конца города в другой. И тогда Ирина Купченко предложила снять квартиру на время съемок по соседству со студией - для себя и Екатерины Васильевой. Чтобы иметь возможность там отдохнуть в перерывах между съемками, а при необходимости, если смена заканчивается поздно, а начинается с раннего утра, то и переночевать. Мы так и сделали, что значительно облегчило работу. Нам бы такое решение не пришло в голову именно потому, что никто и предположить не мог, что такие знаменитые актрисы могут согласиться на подобные "походные" условия.

Я рад, что все это могу рассказать за нашим праздничным столом и предлагаю свой любимый тост:

- За кино - в нас, и за нас - в кино!

Олег Янковский: "Бог прощает наше шутовство…"

- В решении стать режиссером для меня наиболее привлекательной была не столько возможность попробовать себя в новой профессии, сколько рассказать именно эту историю.

В последнее время, которое несколько затянулось, таких добрых и радостных историй на экране почти нет. Если бы был предложен не этот, а какой-то концептуальный сценарий, то я, наверное, задумался бы и задал себе множество вопросов: имею ли я право, что я хочу сказать картиной и тому подобное. Есть благоприобретенное желание заняться режиссурой, как у меня - я уже больше 30 лет в кино и театре, а есть врожденное. Это большая разница. Можно вспомнить много примеров, когда режиссерами становятся, желая с опытом перейти в какое-то новое качество. Может быть, мое занятие режиссурой закончится после этого первого фильма. Я повторяю, что не стал бы заниматься лабораторным кино и стремиться сделать открытия, которые делают единицы режиссеров - с этим надо родиться...

Наш фильм начался именно с истории, которая увлекла нас с Михаилом Аграновичем. Возникло почти стихийное предложение, и было принято абсолютно безответственное решение: давай попробуем! И все закрутилось-завертелось. Может быть, так и надо: ввязаться, а потом посмотрим!

Мы детально проработали будущий фильм во время подготовительного периода, когда надо сложить всю историю. Особенно важно в этот момент подобрать хорошую группу. А у нас группа была удивительная, – начиная с дирекции, которая вела нас, словно детей, начинающих ходить…

На площадке все мы, по-моему, оказались в состоянии игры. Когда хорошее настроение, когда фонтанируешь. Кажется - взрослые люди занимаются чем-то несерьезным вместо того, чтобы кино снимать. А на самом вся серьезная подготовительная работа осталась внутри нас. И если на площадке кому-то показалось, что мы ребячились – для нас это замечательный комплимент.

Сейчас, когда фильм закончен, могу сказать: о принятом тогда "безответственном" решении не жалею. "Послевкусие" у меня хорошее. Не знаю, как зрители воспримут эту историю, но мы делали ее с удовольствием.

Будь я Дедушкой Морозом или Мюнхгаузеном, я бы давно помирил всех – все партии, которые ссорятся, всех деловых людей, политиков. Я уверен, что когда много людей желают зла, то всем приходится плохо, например, случается землетрясение. А если бы все хотели добра, то началось бы процветание, благо. Я бы всех помирил, и может быть, в результате и произошло бы что-то, что изменило бы к лучшему жизнь каждого. Как это произошло в нашем фильме.

Если на площадке два режиссера – их союз, как и браки, совершается "на небесах". У нас с Михаилом Аграновичем счастливое содружество. Когда людей запускают в космос, то, наверное, психологи проверяют их именно на существование некоего единства. На очень многие вещи мы смотрим по-разному, но схожи в главном. Мы похожи в том, например, что оба умеем не распространять на окружающих личные проблемы. Я никогда не видел, чтобы Михаил принес на площадку плохое настроение извне, и я тоже себе этого не позволял. К тому же, он обладает чувством юмора, а с таким человеком всегда легко работать. Нас также соединяет нежелание совершать – по большому счету – компромиссы. И видение будущего фильма у нас было одинаковым: мы стремились снять нескучную историю о том, как важно собрать одиноких людей.

Наш творческий союз удачен еще и потому, что в нем соединился опыт каждого. Не договариваясь даже, мы разделились так: Михаил взял на себя большую часть производства, а я - работу с актерами. В результате получилось то, что получается нечасто - удачное соединение людей разных профессий, чтобы заниматься одним делом.

Безусловно, для меня что-то было неожиданным в профессии режиссера... Я впервые оказался и по ту, и по другую сторону камеры, и у меня появилась возможность позволить себе сделать что-то такое, что мне, как актеру, не всегда давали сделать. Как актер я всегда культивировал в себе умение принадлежать режиссеру, если уж согласился сниматься в его кино. Наверное, сейчас, после моего режиссерского опыта, мне будет труднее подчиняться. Но я всегда старался быть сорежиссером своей роли, поэтому постараюсь сохранить в себе это качество и в дальнейшем, не разрушая режиссерского видения.

В этой работе под моим началом была опытная, известная актерская команда. На площадке только внук смотрел на меня с безоговорочным доверием, а уж заставить поверить в начинающих режиссеров таких знаменитых актрис - очень непростое дело выпало нам с Аграновичем.

Личность в нашем деле многое определяет. Наверное, поэтому людей этой профессии много, а миссионерами становится очень немногие. Я говорю о том качестве актерского существования, когда профессия становится миссией. За что Господь Бог и прощает наше шутовство, которое помогает человеку жить. Так вот главные роли в нашем фильме сыграли актрисы, которые помимо мастерства и опыта обладают особенностями яркой индивидуальности, - поэтому к ним тянутся и зрители, и режиссеры.

Наш разговор происходит за новогодним столом, и мне хочется, чтобы собравшиеся за ним люди начинали этот год с надеждой. Время разбросало профессионалов, и сегодня собрать людей, которые любят и по-настоящему умеют делать кино - трудно. Мы больше умеем сплачиваться в горе, а не в созидании. И все же что-то начинает оживать в нашем кинематографе, а потому хочется пожелать нам всем, чтобы те крохи, которые остались, проросли, как зерна, брошенные в благодатную землю. Чтобы мы опять, как в лучшие времена сплотились. Мы уже поняли важную вещь: нам не надо никому подражать - у нас было свое замечательное кино, опыт которого не стоит забывать.

И еще несколько слов в адрес моих друзей, собравшихся за этим столом. Михаил Леонидович! Мне бы хотелось Вам пожелать, чтобы мы с вами сделали еще четыре картины. А когда снимем пять, будем загадывать дальше.

Талантливым продюсерам НТВ-ПРОФИТ, которые в прошлом году почти через день выходили на сцену "Кинотавра", я бы хотел пожелать в третьем тысячелетии много талантливых картин, потому что продюсеры сейчас определяют очень многое. Вы – первые в этой профессии, кто стал лидерами.

А коллегам-актерам желаю сыграть много интересных историй.

И, наконец, мой новогодний тост. Мы стремились снять фильм, в том числе и о том, как важны для нас всех семейные ценности. Как справедливо было замечено, в нашем фильме произошло следующее: мужчина шел к любовнице, а встретил любимую…

- Предлагаю выпить за то, чтобы каждый мужчина, направляясь к любовнице, нашел любимую женщину. А каждая женщина, ожидая любовника, встретила своего любимого мужчину…

Михаил Агранович: "Мало идиотских мыслей…"

- Я много работал с хорошими режиссерами и знаю, что это за профессия. Если говорить о ней в настоящем смысле этого слова, а не как о ремесле. Режиссура в высоком смысле слова – не профессия, а образ жизни. Профессия как ремесло входит в нее составной частью, и там еще много места остается. А режиссура как человеческая сущность дается Богом, и тогда каждая картина есть выражение этой сущности, поэтому и кино называется авторским. К тому же мне очень нравилась и нравится моя профессия.

Но, посмотрев во МХАТе пьесу "Рождественские грезы", я подумал, что из этой истории может получиться хорошее новогоднее кино, которое бы существовало параллельно с "Иронией судьбы". Обратился с этой идеей к знакомым хорошим режиссерам, но они по разным причинам отказались. И тогда я вспомнил, что у нас с Олегом Янковским был когда-то не слишком серьезный разговор о том, что неплохо бы попробовать снять что-то вместе…

В работе над этой картиной я получил лишнее подтверждение тому, что давно знал: настоящее кино можно снимать только в атмосфере любви и праздника. Некоторые режиссеры вообще считают, что склоки и скандальчики есть необходимая часть съемочного процесса. Оказывается, можно обойтись и без этого. У нас действительно была идеальная обстановка, идеальная группа. И нам все эти 35 смен было просто очень хорошо вместе, хотя и все уставали. Но сама работа была и отдыхом, радостью.

Режиссерского тщеславия у меня нет, есть только операторское. Хотя, для операторского тщеславия можно было выбрать более выгодную историю. Наша картина снята в одной декорации, наполовину в темноте. Да еще и движения мало - все на портретах, на лицах. Яркие средства операторского искусства были бы здесь неуместны. И все же, мне кажется, что я эту картину как оператор сделал прилично, добротно и со вкусом. Профессионально. Во всяком случае, есть чувство удовлетворения.

Конечно, жизненный, и особенно профессиональный опыт, накопленный за долгое время, мы использовали. Но, я сейчас говорю про себя, у меня, чтобы быть режиссером, недостаточно, как я их называю, идиотских мыслей. То есть таких, которые поначалу кажутся идиотскими окружающим. Когда эти мысли формулируются, настоящий режиссер приходит на площадку и говорит: давайте сделаем вот так. И все окружающие его умные люди, спрашивают: ты что, с ума сошел? И начинают обсуждать между собой, как бы уговорить его этого не делать. А потом он все-таки настаивает на своем, и выясняется, что это именно то, что и надо было. Вот это и есть режиссура. Таких мыслей у меня недостаточно, хотя мы что-то и придумывали все время на площадке.

Однажды Олег, играя в кадре, заметил, что часы все время показывают одно и то же время. И спросил: "А часы стоят?" После этого возникла идея, чтобы часы пошли, когда в доме воцарилось счастье.

Мы понимали, что в нашей картине с эмоциями лучше недобрать, чем перебрать, - мы ведь снимали не то чтобы шутливую историю, но на грани шутки. В фильме есть только одно место, которое казалось мне рискованным – пощечина. Шутя по физиономии бить не станешь. Пожалуй, этот эпизод был единственным, по поводу которого у нас с Олегом возникло противостояние. Он категорически отказался бить женщину по лицу, тем более, что до конца не понимал – за что. Я, может быть, интуитивно ощущал, что драматургические правила сошлись к какой-то конфликтной точке, и без пощечины обойтись нельзя. Вдруг женщина впервые столкнулась с настоящими чувствами. Эта пощечина выбила ее буквально из какого-то рутинного многолетнего существования. Мы с Янковским остались в павильоне одни, долго обсуждали этот эпизод. И, кажется, нашли деликатное решение, идя навстречу Олегу.

Мне очень нравится этот момент в пьесе – выход из легкомысленного жанра комедии. Мне вообще нравятся некоторые выходы из жанра. Например, в нашем фильме посреди почти водевильной сцены возникают военные письма. За этим стоит биография, которая не сформулирована словами. Мне нравятся намеки на военное прошлое, на письма бывшего мужа. Грустная, серьезная нота очень дорога мне в этой истории.

Некоторые идеи возникли потому, что мы все принимали участие в обустройстве квартиры: декорация постепенно обживалась, становилась нашей средой. Каждый приносил даже какие-то вещи. Мой друг, замечательный художник Владимир Филлипов поставил на подоконник бюст Вольтера. А кто придумал смонтировать этот бюст со словами Софьи Ивановны, – я уже не помню. Много что придумывалось.

Я думаю, что симпатичному зрителю наше кино неизбежно понравится, потому что оно про этих самых симпатичных людей. Про то, что такие люди должны быть вместе – любить друг друга, или просто дружить. Люди злые объединяются гораздо легче и крепче, чем добрые и интеллигентные. Наше кино как раз про то, что хорошие люди должны быть вместе. И о том, как непросто бывает им найтись и встретиться – должна произойти цепочка случайностей…

Я никогда не загадываю желаний под Новый год, потому что фаталист. Я знаю, что все равно как надо, так и будет. А желание у меня сейчас сформулировано одно, более внятное, чем все остальные, - чтобы у меня дома все было хорошо. Мой дом – это сейчас самая большая ценность в моей жизни. Я знаю, что и у Олега это чувство дома и семьи очень развито. Если бы это было не так, мы бы на этой истории просто не остановились.

Если уж мы собрались за этим воображаемым столом, хочу еще раз сказать о том, как замечательно нам было вместе работать. Я хочу пожелать моим друзьям и коллегам, чтобы так оно и было впредь, потому что на работе мы проводим больше всего времени, обидно портить его склоками. Мой тост таков:

- За наше дело, которое называется кино. За нашу среду обитания, за наше средство к существованию, за то, чему мы отдаем большую часть своего времени. За кино, которому сейчас не очень сладко живется, – пусть оно процветает и приносит нам радость...

Ирина Купченко: "Жизнь сказочнее сказки…"

- Нам хотелось сделать добрую историю о новогоднем чуде, о том, как хорошо встречать Новый год в своей семье, где все друг друга любят. Нам хотелось, чтобы наша история была немного сказочной: в сказках не только доброты и вымысла, но и правды подчас больше, чем в абсолютно реалистичных сюжетах.

К тому же, еще неизвестно, что можно считать сказкой, - в жизни бывают такие ситуации, которые не придумать ни для какого кино. Самый смелый вымысел подчас не может соперничать с действительностью в причудливости развития событий. Те, кому пришлось встретиться с чудесным в жизни, наверняка со мной согласятся. Во всяком случае, мне такое доводилось испытать самой - удивительные совпадения и неожиданные повороты судьбы.

Моя героиня мне очень симпатична. Она никому не сделала зла, и отказалась от того, чтобы жить собственной жизнью во имя любви к матери. Она не хищница – не вцепилась в мужчину, который, в общем-то, не прочь попасть в ее сети. Ей хватает мудрости отпустить его, оставив ему право выбора. Жизнь пошла ей навстречу по пути чудесных совпадений, ей по-настоящему повезло. И она заслуживает такого везения. Есть люди, которым везет, а они этого не заслуживают. Таня – заслужила.

Не только моей героине, но и всем героям картины повезло в эти предновогодние дни: и незадачливой старой деве, и ее респектабельному случайному гостю, и ее раздумавшей умирать матери, и ее бестолковой "дочке". Им всем повезло потому, что они оказались друг другу нужны.

Формально наш фильм поставлен режиссерами-дебютантами – для Олега Янковского и Михаила Аграновича это первый режиссерский опыт. Но на самом деле, это, конечно же, профессионалы самого высокого класса, и работать с ними было интереснее, чем со многими маститыми режиссерами. Во всяком случае, задачу актера Олег Янковский понимает и толкует глубже и тоньше, чем многие профессиональные режиссеры. Мы с ним не раз играли вместе, и сейчас снова встретились на площадке, спустя много лет. Я очень рада этой встрече, как и всем другим фильмам, в которых нам доводилось сниматься, начиная с картины "Чужие письма", где мы впервые работали вместе. С тех пор он вышел вперед, обогнал меня и стал одним из самых выдающихся наших актеров.

Одно из свойств его таланта – редкое чутье на правду. Не просто органичность, а чутье на правду, которое в полной мере, наверное, могут оценить только коллеги. Когда играешь вместе с ним, то трудно соврать самой. Вот эта одаренность в сочетании с тем, что он еще и сам по себе очень интересный человек, делают его замечательным партнером в работе.

Хотелось бы, чтобы зрителям наш фильм помог верить в то, что в жизни обязательно случится что-то хорошее – даже тогда, когда вы этого уже не ждете. Мой тост:

- За исполнение желаний!

Екатерина Васильева: "Чистые души встречаются…"

- Мне не просто судить о том, что общего у меня с моей героиней – все-таки я человек еще молодой, а она уже старая. Вот когда состарюсь, тогда и поговорим. А если серьезно, то Софья Ивановна – чистый и цельный человек, со своим очень интересным внутренним миром. Несмотря на то, что кому-то она может показаться персонажем несколько надуманным, слишком уж не от мира сего, я к ней отношусь, как к абсолютно реальному человеку – такие чистые души встречаются не так редко, как кажется.

Очень хотелось бы, чтобы на наш фильм зрители приходили всей семьей, мне кажется, что он этого заслуживает. Самой главной причиной, по которой я согласилась сниматься в этой картине, была возможность еще раз напомнить зрителям о важности семейных ценностей. По моему глубокому убеждению, важнее семьи ничего быть не может: семья – это малая церковь, мы все должны очень дорожить ею. А посему мой новогодний тост таков:

- Чтобы в будущем году мы перегнали Китай по уровню рождаемости!

Наталья Щукина: "Глаза светились даже у пожарников"

- Самые громкие, самые восторженные слова, которые можно произнести, вспоминая работу над этим фильмом, я готова произнести сейчас.

На съемках была удивительная атмосфера: в режиссеров, мне кажется, были влюблены все. Все были увлечены их азартом, обаянием. Глаза светились у всех – даже у пожарников. Недавно я случайно встретилась с гримером нашего фильма, и мы обнялись просто как родные, – так всех объединила радость работы над этой картиной. Хотя поначалу я настраивалась на то, что буду сниматься у таких авторитетных мастеров, которые наверняка будут держать дистанцию.

Михаила Аграновича мне когда-то, на съемках картины "Дорогая Ольга Сергеевна", так и представили: "А это великий Агранович". Когда я об этом рассказала Михаилу Леонидовичу, он всячески отнекивался и говорил, что я все придумала.

Я совсем не ожидала, что Олег Янковский будет настолько внимателен к актерам на съемочной площадке. Так необычно было слышать от режиссера: "Ты не устала? Тебе все удобно?". Все режиссеры все-таки немного потребители, и нам повезло, что один из наших режиссеров сам выдающийся актер…

Обстановка на площадке была такой располагающей к творчеству, что мы постоянно что-то придумывали. Как-то, еще в начале съемок, когда мы грелись в вагончике во время перерыва между съемками ночью на Арбате, я что-то рассказывала, и рассмешила всех тем, что стала быстро двигать бровями. Олег Иванович сказал, что это обязательно надо использовать в картине, - так у нас получился Дед Мороз, у которого вверх-вниз двигаются брови…

Мой новогодний тост – от имени Деда Мороза, в костюме которого я снималась в нашем фильме. Этот тост сложился у меня под впечатлением от того, с какой почти отчаянной верой в Деда Мороза моя 6-летняя дочь читала стихи на недавнем новогоднем домашнем празднике. Ей так хотелось чуда, и оно произошло – Дед Мороз вручил ей подарок. Тост таков:

- За то, чтобы во всех нас жило желание встречи с чудом. Мы несколько утратили веру в него, но оно обязательно произойдет!

Наверх...